МИХАИЛ МИНАКОВ - доктор философии. Преподает в Киево-Могилянской академии. Возглавляет фонд политика в области качества, аналитический центр в Киеве. Он медицинского, исторического и философского образования. Stage Дрездена, Кембриджа и Гарварда. Он является автором трех книг по философии, и более 70 статей на анализе политики, культурной политики в восточной европе, истории и актуальной философии. Последняя книга – "Толковый словарь опечаток, слов живаго суржика бытия"

Влащенко: Сегодня у нас в гостях политический, философ, профессор Киево-Могилянской академии Михаил Минаков.

Здравствуйте. Вы сказали, что нам не удалось построить новую реальность и по-прежнему находимся в мире и на постсоветском пространстве-сказать это?

Минаков: Да. Я считаю, что в 1991 году СССР не умер – он стал больше, он эволюционировал, он стал 12 стран. И когда ты идешь, разговариваешь с людьми, в России, на Украине, в Молдове и Кыргызстане, понимаешь, что Советский Союз только что купил 12 новых судеб. В самом деле, даже больше, потому что и в Эстонии, эти элементы являются видимыми. Эта декоммунизация, которая сегодня является нашей, приблизила нас к доперестроечному Советского Союза, гораздо ближе. Этот мотив единой монопольной идеологии стал настолько доминирующим, что я понимаю, что с Советским Союзом, мы не говорили до свидания.

- Какие могут быть последствия?

- Мы не будем в будущем, мы вечно вертимся по кругу, ходим циклов, но жизнь проходит мимо нас. Советский Союз, со всеми его преимуществами и недостатками, была история области – история принятия этого народа. Мы устали от этой миссии, и был период, должно принести вам некоторое облегчение нормальные, либеральные ценности, и экономические свободы, политические свободы, возможность строить республики. Но вместо этого, мы стали лабораторией истории. Мы понимает, самое страшное, самое тяжелое идеологии, события. Как построить самый плохой в стране, что даже в конкурсе неудачников будет на втором месте? – это наш случай. Коллеги VoxUkraine недавно опубликовал статью, в которой рассматривают экономические решения, приведшие к созданию Украины сегодня. Но я вам говорил о политике, и о решениях, которые мы сделали вот неуспешными. Что касается меня, эти критические решения, например, создание президентской республики.

- Но, клянусь, мы не президентская республика?

- Советский Союз заканчивается созданием этого авторитарного института. Для Горбачева, он был необходим, чтобы избежать мониторинга коллективных органов партии. В новых, постсоветских условиях этот институт приобрел новые черты. Он является источником опасности для граждан. Этот источник и сегодня, после Майдана, после восстановления парламентско-президентской конституции, вдруг оказалась источником опасности для граждан и свобод. Это пример. Другой пример приватизации. Если мы возьмем список 93-94 годы - это было реализовано в общей сложности 20-22%. Все остальное в управлении кланами. Де-юре принадлежит, предположительно, в состоянии действительно доход получает небольшой группы семей. Настоящая декоммунизация - это был запрет коммунистической партии китая, и мы это сделали. Сделать частный сектор, мы это сделали.

- Толчок для развития, когда гражданское общество и элиты представят себя концепцию развития.

- Мы – дезориентированная страна. Когда-то Юрий Андрухович выпустил коллекцию эссе, которое называлось "Дезорієнтація на місцевості". Для него, дезориентация – мы переставали быть на востоке. Он думал, что мы автоматически становимся западом. Оказалось, нет – мы не запад и не восток. Это конституциирующим принцип был для нас поливекторность, что означало и самоизоляцию. В Украине, невозможно влиять извне. Были, и сейчас есть иллюзия в Москве, что можно влиять на Украину – нет, опыт показывает, что это невозможно. Я работаю очень тесно с политиками в Вашингтоне, и в Брюсселе, и они верят в это.

- Вы думаете, что разговоры о внешнем управлении – это мифология?

- Конечно. Это суррогат какой-то политической религии - много. Мы оказались в дистопии. Мы настолько навалом горизонтальные сообщества, которые мы контролировать, направлять нас, помогать развитию не в точке. Как эксплуатировать мы – есть пункты: председатель ЗС, клановые структуры. И эта позиция, которая собрала нас вместе, и повела к осовремениванию, модернизации социальной, политической, экономической – этот пункт не имеет. Поэтому мы стараемся каждый раз-это революционный взлет общества, молодых лидеров, не молодые, и сделать шаг вперед. Есть потенциал, и это единственная возможность снимать и раньше, но в первый раз в начале 90-х годов, эта встряска привела к появлению и укреплению структуры родовой, второй раз, кланы снова удалось воспроизвестись, а в третий раз, кланы, показали, что они являются эволюционно более сильный, чем любой институт, который мы создали в 91 лет.

- Как сделать, чтобы вернуться к нормальной парламентской республики, что, конечно, для нас есть единственный путь?

- Парламентарии модели в мире пост-советский в Эстонии успешно, и Молдавии – отказ от выбора. Мы должны учитывать эти два события. Идеальных решений нет. Ведь любая революция-это не только дурак, не только восстание. Это еще пространство и время, где творчество политика открывает. Мы можем создавать новые формы общения. И вот кланы эти моменты используют – они превращаются в революции. Структура клановая, который был в конце 90-х, и сегодня, в 2016 году, – несравнимы. Это настолько умные организации, эти сети, эти пирамиды, что с ними, воевать трудно. Они создают сети волонтеров, добровольцев батальонов, которые служат для СМИ. Они способны быстро адаптироваться. Мы не знаем,. Каждый виток должен быть мудрее, умнее и понимать природу. Мы должны создать очень умные, демократические, либеральные институты, и чемпионы демократии и либерализме становится все меньше и меньше. Моя команда анализа исследований в Украине в 2012 году. Мы были удивлены, что слово демократия не было воздуха. В 2012 году, мы забыли. Сегодня и гражданского общества и политического класса, крайне либеральных. Плюрализм, желание бороться. Но уважать плюрализм, уважение культурного разнообразия, социального, экономического. Каждый пытается стать монополистом, забрать всю силу себе.

- Одна из самых больших проблем абсолютно разрушена система безопасности.

- У нас есть несколько картин мира. Фонд Карнеги нанял меня и моих коллег для того, чтобы мы вели постоянный мониторинг всех реформ, которые происходят в стране, и на английском, для мировой общественности. Это был очень успешным. Это были государственные документы, мы ответили перед всем сообществом, чтобы вы могли видеть, что происходит в Украине. Так вот, безопасность, все изменилось. Мы стали более безопасными с точки зрения возможности сдерживать сепаратизм, остановить удары. Я бы не сказал, что он не консолидации или концентрации власти. Но это происходит, опять же, ненормальному, принцип пирамиды. После политического кризиса в этом году, в апреле-мае, группа людей контролирует все центры власти. Это президент, его окружение и несколько балансиров. Группы Яценюка-Авакова-это два небольших, снижение группы, но, все же, есть противовес, группа винницкой области. Но это сужение, и даже в этом тесном с небольшой группой. Вполне возможно, что в следующем году, мы связываем с пирамидой, который контролирует все, и для отдельного человека или группы людей.

- Какие опасности это означает?

- Количество ошибок, во-первых. Меньше людей, участвующих в принятии решений, тем больше ошибок. Но есть и авторитарные системы – путин. Она уже несколько лет успешно манипулирует населения, экономики. Они были построены очень мощные пирамиды, который контролирует и олигархов. Это клан, который вдруг стал все контролировать. Естественно, регионы, местные власти кланов. Но они встроились в эту пирамиду, борются за получение бюджеты федеральных. И в этом смысле, они очень успешны. Там сведено к минимуму войны кланов между собой. С момента, когда Ходорковский был взят под контроль, олигархи были равно удалены и поняли, пределы его власти; когда НТВ был разрушен, СМИ поняли, где граница; война с Грузией показала, что армия сильна и принадлежит президенту – вот эти три точки, показали подъем на эту пирамиду. И император может уйти в тень, назначить преемника, чтобы потом вернуться, и эту пирамиду правления. Она очень умная. Вот сейчас произошла ротация управления, человеческих ресурсов. Моя группа в настоящее время занимается изучением новых людей, мы не могли ожидать, что они придут к власти. Непрогнозируемость – это же самая интересная часть этого чипа авторитарной системы. Но, в любом случае, количество ошибок становится невероятно большим. Цена для России, что, общество, экономика, культура заплатят за смерть диктатора, будет огромная. И каждый день его правления, он растет.

- Каковы ems будут актуальны и в 21-м веке, чтобы политика была успешной?

- Более современных для нас мыслитель, - это Кант. В одном из договоров, он пишет о возможности построения правового государства и республики демоны, существа, сознание которого нет – "злодееустойчивую". Это, в принципе, то, что должно быть сделано в Украине.

- Что сегодня, мерилом поведения украинских политиков?

- Преимущество. С точки зрения "власть и собственность" мы не разделены. И, кроме того, безопасность. После 14 лет узнали, в безопасности. Между арестом Тимошенко и до войны-это период, когда общество и элиты изменились. Вопросы безопасности стали № 1.

- В какой мере деятельность государства соответствующей обработке всех видов "добродетели"?

- Были периоды, когда и в Китае, и в империи добродетели было главной слово и для бюрократов и политиков. Существуют этические кодексы поведения. Но эта способность человека противостоять искушению не изменилась. Я даже могу судить: есть целый ряд искушений, которые для меня сверхсильны, и поэтому я, когда есть возможность стать депутатом или пойти на высокое положение в министерстве, отказался. От миллиона отказался, от 20 миллионов долларов? Есть ли какие-то ограничения? Лучше, я буду умный, хороший совет украинскому политикуму, помощь в момент нерешительности, нанесу ущерб своей стране. Этические кодексы в каждой группе высшего чиновничества, депутатов, что они должны быть. И ориентиром для человека должна быть, в любое время. Я соотношусь с Канта, и для многих людей в Украине, в Вашингтоне, когда я с ними соотношусь, как с политиками, клиентов, я понимаю, что они не имеют такой власти. Таким образом, необходимо вернуться к книгам. Для американцев, это преступники, для нас – другие. Но способность сказать "нет" искушению, чрезвычайно важная способность для любого руководителя.

- Мы можем отслеживать, кто берет на вооружение официальной российской машины пропаганды. Еще раз стало модным Достоевского, философ, Илья, который создал то, что в быту называют "рашизмом". Если эти риски сегодня в Украине? Только с другим знаком и с другими именами на баннер?

- Конечно. Мы темный силуэт Донцова, radical, которые полистай новый национализм, этнонационализм. Конечно, "коричневый" в Украине стало гораздо больше. В целом, цвета политического спектра, у нас очень мало. Для оттенок коричневого, мы точно не достаточно сильны левые. В стране, где такие ситуации и социально-экономической несправедливости, где столько нищеты – мы не имеем слева.

Это то, что мы имеем право?

- У нас есть надежда либералов. И у нас есть хорошие и псевдоправые, который использует националистической риторике, возбуждают tribal настроения у человека. Посмотрите, что мы имели между ромами и болгарской общины. Это страшно – но это стало нормой.

- Педалирование СМИ темы национальности преступников-это задача или это случайно происходит?

- Это результат длительного процесса демодернизации, рассовременивания, что Украина проходит. Мы стали очень клерикальны, как все больше и больше трудно выжить, небольшие общины являются для нас наиболее важными для выживания, для успеха. Мы конкурируем в этих сообществах, и, следовательно, все виды форм ненависти, нетерпимости проявляются здесь. Мы пытаемся стать современным, двигаться, и 18 месяцев мы честно делали реформы. Но время реформ завершен, идет установить власть одной из двух групп. Реакция придет, когда пирамиды победит – пока плюрализм. Но мы уже близки.

- Что-то, что на сегодняшний день, проект "Украина"? Есть ли? Предоставляются ли права и свобод человека внутри страны?

- Нет. И, к сожалению, революции не привело к укреплению свобод. Сегодня у нас есть три проекта, которые борются между собой. Первый – это Украина Евромайдана европейской Украины, либеральной партии. Там, где права и свободы человека. Есть воюющая Украина-это еще один проект, который должен быть построен, как компания, дисциплинарную, дисциплинарный совет экономики, побеждая любого врага. Есть еще третий проект, который появился в войны между европейским сообществом и воюющей Украины, и который становится доминирующим - это Украина, как закрытое акционерное общество.

- Он сегодня элиты, которые дают новые тенденции и готовы руководства компании?

- Их мало, но они существуют. Даже в "коричневый" в организации и в появляющихся либеральных организаций. В парламенте, я вижу несколько человек. Я работаю с рядом молодых политиков, которых я вижу, что если будет возможность для них, чтобы ворваться в точке принятия решения, и этих решений для общества. Я знаю нескольких депутатов, которые хотят, чтобы отслеживать качество жизни в городе и в деревне. Это люди, которые состоялись в бизнесе, пришли в политику и пытаются навязать это свободные, всегда вступает в конфликт массы депутатов, чтобы интересы двух или трех групп, решение, которой крестьянин станет жить немного лучше. У нас есть темы, язык устроен так, что мы не видели, ни бедности, ни конфликта, русский язык и украинский. Мы встаем мелочи, и поэтому Киев получается такой немного столицы. Я думаю, что с точки зрения государственного строительства Харькова, столицы, был когда-то мощный и сильный центр.

- Какой украинский вариант может быть высшей справедливости?

- Я думаю, что высшее правосудие – это республика, в которой отделяется от ветки и где в центре есть место групп-от местных сообществ до масс: сильный, самоуправным и которые могут контролировать центр, с его парламентом, судами и исполнительной власти (с полномочиями). Пирамида у нас не работают.

- У вас есть вопрос?

- Видите ли вы возможность, что среди ваших собеседников есть люди, которые готовы противостоять соблазнам власти, денег и работать для общего блага?

- Есть люди – политики, чиновники, философы. И даже в некоторых, как вы говорите, радикальные группы. Эти государственные амбиции, как правило, есть только люди, которые много знают.

Большое спасибо.

Полный текст  →

Источник: radioera.com.ua.